Глава 3  

Не все спокойно в славном городе N…

 

В свете кристаллических свечей, лучи которых наполняли таинственными бликами выдержанную в лиловых тонах комнату, обнаженное тело молодой женщины казалось особенно соблазнительным. Сквозь открытые створки окна долетала игривая мелодия подвыпивших музыкантов и смех отдыхающих в ресторане людей. Но здесь, в обители всепоглощающей страсти, господствовали совсем иные эмоции. Русые волосы Доры нежным плащом покрывали грудь лежащего на постели мужчины. Лаская и дразня, они скользили по его коже. А ненасытная красавица, словно в замедленном танце, продолжала плавно покачиваться, сидя на мужских бедрах. Вверх-вниз… снова вверх и… чуть левее, по кругу. Ее тело с аппетитными формами казалось красновато-фиолетовым от загадочных отблесков. Женщина играла со своим любовником, доводя его до исступления, а он не мог отвести взгляд от ее горящих оранжевым пламенем глаз.

Дора… О ее чрезмерной застенчивости среди горожан ходили анекдоты. Это при выбранной-то профессии! Но сегодня Дору будто подменили. Похотливая длинноволосая нимфа, бедра которой обнимали напряженную плоть мужчины, заставляя наслаждение биться на пике уже пятый раз подряд, мало походила на тихую и милую мышку, коей являлась раньше. Ее приняли в компанию женщин легкого поведения всего несколько лет назад. Она никогда не пользовалась особой популярностью, разве что в первые дни работы. Но сегодня все изменилось! Прежняя Дора стала роскошной красавицей, соблазнительной и доступной, а еще умелой и ненасытной. И как она добилась этого — с помощью возбуждающей мелки* или благодаря советам своих товарок, ее любовника мало интересовало. Бутон чувственности раскрылся, став прекрасным цветком. Дора скромная? Нет! Дора — шлюха, и после этой ночи за ней наверняка закрепится слава лучшей девочки борделя Ариландины.

Так думал Эриен, начальник городской стражи, наслаждаясь близостью с местной жрицей любви. Сладко постанывая, женщина нашептывала ему о том, как он красив и мужественен, как им хорошо вдвоем, а еще, что это все может закончиться с приходом в город иномирной сейлин*. Эриен слушал, лаская дрожащими от напряжения руками тяжелую грудь обворожительной «нимфы». Чем дольше длился этот сексуальный контакт, тем больше затуманивалось его сознание. Постепенно глаза мужчины затянула пелена, а в глубине расширенных зрачков отразился, как в зеркале, оранжевый огонь ее гипнотического взора. Мужчина был полностью во власти своей любовницы, и она не стесняясь этим пользовалась.

— Сейлин опасна, — шептали ее пухлые губы, игриво касаясь мужской шеи, плеч и груди.

— Опасна… — эхом повторял любовник.

— Сейлин надо уничтожить, — тихим проникновенным голосом говорила Дора.

— Уничтожить…

— Убить!

— О… да-а-а… Да! — сглотнув, простонал Эриен и вздрогнул, когда искусительница, легко соскользнув с него, принялась ласкать кончиком языка мужской живот и ниже.

— Убьешь? — ненадолго оторвавшись от своего занятия, спросила она.

— Да, — закусив от удовольствия губу, отозвался начальник городской стражи.

— Не допусти чужачку в нижний город! — короткие фразы Доры, произносимые прерывистым шепотом, все больше походили на приказы, а ее жертва, плененная сетью замешанных на вожделении чар, продолжала тупо внимать им, горя в пламени доведенной до предела страсти. Эриен хотел эту шлюху снова и снова, и ради нее он был готов на все.

— Не допущу, — выдохнул мужчина, дернувшись в судороге подступившей разрядки. — Убью… — Его пересохшие губы шевельнулись, и слово потонуло в хриплом стоне наслаждения.

— Убей, милый! — Победная улыбка Доры была одновременно прекрасной и порочной. — Уничтожь сейлин, Эриен.

 

 

А тем временем на третьем этаже борделя…

 

Ариландина — хозяйка единственного в Неронге и потому особенно популярного публичного дома, пребывала в отличном настроении: сегодняшняя ночь наглядно показала правильность ее выбора. Почти полсотни лет она уговаривала жену портного пойти к ней работать. С того самого дня, как ее неудачливый супруг умудрился попасть под горячую руку наместника и под его проклятый кнут. Тогда-то и стала Дора не вдовой и не женой в общепринятом смысле слова. А как дальше быть? Самой-то хозяйство тянуть сложно: город хоть и попал в изоляцию, но продолжал жить своей жизнью, основанной на рыночных отношениях. Чтобы иметь средства на покупку еды, одежды и прочих вещей, требовалось их зарабатывать. А от бывшего благоверного в его новом образе помощи ждать не приходилось. Наоборот, он вел себя как прожорливая шавка с прогрессирующими позывами к размножению. И хорошо еще, что после свалившегося на Неронг проклятия здесь больше не рождались дети. Ни у людей, ни у домашних животных, ни у мумов*, в которых обращал неугодных жителей наместник.

Никто из горожан с момента заточения не старел, что было бесспорным плюсом сложившейся ситуации. Но никто и не вырастал — и это для людей, застрявших в детском облике, стало настоящей пыткой. Правда, после того, как город вырвали из столичного мира Тайлаари и переместили на дикую планету, накрыв зачарованным куполом, здесь умерли все, кто был младше семилетнего возраста. И то, что около тысячи лет назад казалось жуткой трагедией, со временем начало восприниматься настоящим благом. Дора и ее муж до проклятия детьми не обзавелись, о чем никогда не жалели, глядя на мучения чужих отпрысков. В многовековой ловушке и взрослым приходилось несладко, чего уж говорить о тех, чьи тела по-прежнему оставались детскими.

Выбраться за ворота горожане не могли из-за перспективы мгновенно состариться и рассыпаться прахом, не доходя до линии гор. Впрочем, встречались безумцы, жаждущие быстрой смерти. Особенно в первые пятьсот лет изоляции, когда затянувшееся бессмертие стало надоедать, а невозможность покинуть «магическую тюрьму» вгоняла людей в апатию. Невидимый купол заклинания, наложенного сильнейшими, был не способен разрушить даже хозяин Неронга — его король, повелитель, бог во плоти — гай* Светлоликий. Не смог совладать с чарами и его друг наместник. Да еще и белобрысые азоры со своими воздушными рейдами упорно не желали оставить город в покое. Вот что им неймется? Сидели бы в засаде за горным кольцом, поджидали бедных невест, вырванных из очередного далекого мира, и не мешали мирному существованию Неронга. Так нет же! Летают, шпионов засылают, смуту сеют… Зачем? Не иначе как от скуки.

Все ведь прекрасно знали, что они тюремщики, не убийцы. По крайней мере, для горожан. Хотя наместник придерживался другого мнения. Правда, у него была отлично развита способность находить врагов даже там, где их нет. Вот, к примеру, муж Доры… Жил себе спокойно, никого не трогал, и нате вам! Попал в немилость к приятелю Светлоликого. А всего-то по пьяни выкройки перепутал и что-то там напортачил в заказанном наместником плаще. В результате бедная Дора осталась вместо супруга с полукрысой-полупсом, который вечно хотел жрать, гулять и требовал к себе внимания не меньше, чем раньше.

Год за годом женщина боролась с конкуренцией (портных лавок в отличие от публичных домов в Неронге хватало), а заодно и с навязчивыми предложениями Ариландины, которая сулила ей легкую жизнь с максимумом удовольствий и минимумом проблем. Так скромная и порядочная Дора в конечном итоге превратилась в не менее скромную, но уже не совсем порядочную шлюху. А сегодня ночью, к великой радости хозяйки, избавилась и от первой характеристики тоже, что, несомненно, должно было увеличить поток падких на новизну клиентов и денежные доходы хозяйки.

Сидя за столом, Ари мечтательно улыбалась, с наслаждением перебирая монеты. Новые девочки в стенах ее заведения были большой редкостью, ведь на протяжении многих веков население города не менялось. Белые всадники не допускали сюда гостей. Одни и те же лица на улицах, одни и те же девочки в комнатах для интимных услуг, да и клиенты тоже… одни и те же. А ведь любому мужику охота новизны, вот и приходилось Ариландине изобретать видимость оной, методично и поступательно уговаривая некогда порядочных жительниц Неронга пойти к ней на работу. Жаль, что соглашались лишь немногие кандидатки.

В дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Точнее вкатились, а еще точнее, вкатился один круглый невысокий тип с пышной рыжей бородой, густой шевелюрой того же цвета и с ослиными ушами, торчащими не вверх, как у упомянутого животного, а в стороны, как у человека. Хотя толстый О был не совсем человек. Коктейль из рас (по большей части сложно сочетающихся) в его родословной поражал своим разнообразием. В результате шального спаривания предков получилось это шарообразное существо, падкое на деньги и курительные порошки, производство которых О освоил в совершенстве во времена своей бурной молодости.

Хозяйственный прижимистый толстяк, знающий много мелких бытовых заклинаний, стал незаменимым помощником Ариландины еще до проклятия Неронга. Тогда их публичный дом пользовался большим спросом не только у местных, но и у приезжих (залетных, заплывших и прочих) гостей. Семьсот населенных миров, объединенных магическими переходами! Шутки ли дело! Да-а-а… хорошие были времена для бизнеса. Жаль, что прошли. Но кто знает, может, идея с сейлин, о которой гласило послание Древних*, высеченное на плите, обнаруженной гаем Светлоликим в лабиринтах нижнего города, когда-нибудь сработает, и после снятия проклятия узники «магической тюрьмы» снова смогут вернуться на территорию Тайлаари. Вера в пророчество многим помогала жить дальше и находить в бесконечности собственного бытия и выгоду, и удовольствие.

— Вот видишь, толстый, — хозяйка одарила гостя победной усмешкой, — твои опасения не оправдались — скромница наша вовсе не распугала клиентов. Наоборот! — Рука Ариландины с острыми красными ногтями и целым арсеналом всевозможных перстней потрясла кожаным мешочком, который негромко зазвенел, радуя слух обоих собеседников.

— Я рад, что Дора наконец образумилась и начала добросовестно отрабатывать свою еду и жалование. — Физиономия О расплылась в улыбке, став от этого еще круглее. — А то надоело уже выслушивать ее нытье, да еще это четвероногое недоразумение на заднем дворе кормить… — Его густые брови сдвинулись, образуя единую линию, а большие ослиные уши недовольно задвигались. — И зачем ты только тащишь сюда тех, у кого мужья с кнутом наместника познакомились? Спасу нет от этой вечно голодной скулящей своры.

— Доходы окупают затраты, — отмахнулась Ари, разглядывая свое отражение в овальном зеркале, стоящем на столе. — Да и жрут мумы не так уж и много, всего-то объедки из бара, что тоже не плохо — не надо сжигать отходы. Оставшиеся без кормильца сайи куда более уязвимы, нежели другие горожанки. Уговорить чью-либо сестру или дочь стать шлюхой… да меня с потрохами съедят ее ближайшие родственники! Ты же знаешь: все они стремятся сохранить видимость порядочности, пряча свои пороки за темной завесой тайны. Днем благочестивые граждане, ночью — кому что совесть позволяет. Лицемеры! А новые девочки попадают в город нечасто… Совсем не попадают. Была одна, и та в непотребном виде явилась. Но даже на такое безобразие я далеко не первая в очереди стояла, — женщина криво усмехнулась, покосившись на толстяка. — Кроме гая Светлоликого и наместника могу назвать минимум двадцать мужиков, готовых заплатить любые деньги за иномирянку.

— Да что ты несешь! — отмахнулся О. — Не путай фантазии местных извращенцев с реальностью. Если хоть одна девочка доползет до принца, и он сможет привести ее в Неронг… — Он мечтательно закатил глаза, а Ариландина продолжила за него:

— …ее тут же спрячут в какой-нибудь тайной комнате нижнего города, проведут ритуал Возрождения, запрут и будут ждать результатов. А если опять ничего не выйдет, милостиво позволят кому-нибудь из белолицых головорезов убить несчастную.

— Ты пессимистка, Ари.

— Я реалистка, — фыркнула та.

— Ну, — снова улыбнулся гость, приглаживая свою пышную растительность, — я тогда буду оптимистом, все еще верящим в осуществление пророчества. И девок тогда, Ари, и клиентов у нас с тобой снова будет завались. Вот заживем! — Он мечтательно зажмурился, представляя озвученный расклад.

— Хорошо бы, — вздохнула хозяйка публичного дома. Бросив полный обожания взгляд на монеты, часть которых была рассыпана по столешнице, тихо добавила: — Всего-то одна небракованная сейлин нам всем для счастья и нужна.

 

 

В комнате Доры…

 

Проводив Эриена, который, чуть покачиваясь, вышел за дверь, новоиспеченная звезда борделя принялась прихорашиваться. Ночь в самом разгаре, она еще успеет обслужить многих мужчин, а заодно и как следует поразвлечься. Расчесав спутанные после любовных игр волосы, обитательница лиловой комнаты внимательно осмотрела свое потное тело и, поведя носом, нахмурилась. Такими ароматами можно распугать всех клиентов, а это в ее планы не входит. Открыв дверь смежного помещения, женщина скептически оглядела большое корыто с давно остывшей мутной водой. Четвертый любовник ласкал ее прелести несколько минут назад, и перед каждым из них она принимала ванну. Мягко переступая босыми ногами, Дора подошла к купальне и, усмехнувшись, провела ладонью над водной поверхностью, которая по мере движения ее руки становилась прозрачной, как горный ручей, и теплой, как парное молоко.

Завязав в узел волосы, похотливая красотка быстро ополоснулась, тщательно вытерлась, а затем капнула на запястья, шею и ямочку между ключиц немного духов. Довольная, бодрая и полная сил она вернулась в комнату, открыла шкаф и, задумчиво перебрав несколько платьев, вытащила то, которое больше приглянулось. Потревоженные наряды привели в движение неопрятную кучу тряпья, лежащую внизу. Белая с синеватым отливом женская рука выпала из-под вороха одежды и стукнулась костяшками пальцев о плиты холодного пола. Новая Дора возвела глаза к потолку и, тихо выругавшись, закинула холодную конечность своей предшественницы обратно, после чего хорошенько придавила ее ногой к остальным частям тела, спрятанным за завесой разноцветных подолов.

Коварная соблазнительница и безжалостная убийца в одном лице как ни в чем не бывало принялась одеваться, после чего наскоро привела в порядок макияж и волосы. Не прошло и пятнадцати минут, как из обители порочной страсти выплыла пышногрудая красотка с оранжевым огоньком предвкушения в карих глазах. Она не замечала завистливых взглядов шлюх, чей улов этой ночью увела, ей было плевать на этих женщин, как и на их хозяев, жадно считавших принесенные ее работой деньги. Новую Дору не интересовал никто, кроме выбранных ею мужчин.

Спускаясь по лестнице с витыми перилами, Кейли-Оз в человеческом облике окидывала хищным взором расположенный внизу кабак, где за столиками распивали вино и распевали песни полуночные посетители. Выбрав троицу плечистых и в некотором роде симпатичных особей мужского пола, женщина направилась к ним. Она всем видом демонстрировала, что готова к очередному эротическому приключению. Ее крутые бедра красиво покачивались в такт шагам, грудь в глубоком декольте призывно вздымалась, а подведенные яркой помадой губы улыбались так многообещающе, что потенциальные жертвы (а заодно и половина зала) невольно затаили дыхание, следя за приближением «Доры».

— Не желаете развлечься? — промурлыкала она, присев на край стола.

— Почему бы и нет? — Один из парней продемонстрировал ей добродушный оскал крупных желтых зубов, от созерцания которых порочная красотка чуть сморщила носик, стараясь не выдать отвращения: с закрытой пастью он ей нравился больше.

— Так идем наверх, — кокетливо подмигнула ему жрица любви. А затем добавила, немного подумав: — Вчетвером.

— А осилишь? — общее удивление озвучил другой приглашенный.

Женщина, не спрашивая разрешения, плеснула вина в пустую кружку самого молчаливого из троицы и залпом ее осушила. После чего демонстративно облизала свои пухлые губы и, с удовлетворением поймав на себе масленые взгляды не только собеседников, но и других гостей заведения, сказала:

— Это будет… незабываемо!

Никого уговаривать не пришлось. Поднявшись в лиловую комнату, все четверо скрылись за дверью и не выходили оттуда пару часов. Но стоило ненасытной красотке распрощаться с очарованными клиентами, как она отправилась на охоту за новыми. Ведь до прихода в город сейлин оставалось не так уж много времени, а провести внушение следовало аж двенадцати подвыпившим стражникам, любившим по вечерам захаживать в бордель Ариландины.

 

 

В одной из пещер…

 

Теплые солнечные лучи, молчаливые вестники наступающего утра, скользили по моему лицу. Я сладко потянулась, не поднимая слипшихся ото сна ресниц, и повернулась на другой бок. Цепкие объятия странного видения не желали отпускать. Жуткая помесь из древних ящеров и летающих всадников с белыми, словно из гипса, лицами плавно перетекла в безмолвное общение с красивым парнем из какой-то далекой эпохи. Все было так реалистично. Я до сих пор ощущала запах сухой соломы, такой непривычный для города, и слышала журчанье воды. Хм… Кран кто-то из родителей забыл выключить в ванной, что ли? Странное сновидение по-прежнему удерживало меня на границе дремы, в то время как я ждала услышать голос мамы. Еще немного, и она войдет в комнату, чтобы это сказать: «Эй, соня! Учеба до вечера ждать не будет». Вот я уже слышу приближающиеся шаги и…

— С добрым утром, сейлин. Как вижу, ты проснулась, — проговорила мама приятным мужским баритоном.

А? А-а-а! У меня определенно сдвиг по фазе. Или это все еще сон?

Подскочив как ошпаренная, я уставилась на персонаж из ночного кошмара, который только что решительно перешел в утренний. Так вот откуда эти непривычные запахи и звуки! Неужели все происходит на самом деле? Правая рука непроизвольно потянулась к левой, намереваясь ущипнуть за запястье.

— Не надо ставить себе новые синяки, мне с трудом удалось справиться со старыми. — Приветливая улыбка сползла с лица нахмурившегося парня. — Я не плод твоего воображения. — Он отвел от меня взгляд, и мне показалось, что на загорелых скулах его появился едва заметный румянец. — Тебе лучше накинуть плащ, сейлин.

Посмотрев на себя, сидящую посреди соломенного ложа в костюме Евы, я сдавленно пискнула и не в пример ему залилась краской до корней моих длинных… чересчур длинных волос. Стоп! Откуда такая шевелюра?! Я что, несколько лет проспала? Может, у меня теперь физиономия столетней бабушки? Испуганные мысли забили тревогу, и вместо того чтобы закутаться в мужской плащ, я принялась ощупывать и разглядывать отдельные части своего тела. Молодой человек покачал головой и тихо вздохнул, переключив внимание на сложенный из плоских камней стол, куда выложил длинный, пахнущий жареным мясом цилиндр, и принялся его шинковать большим охотничьим ножом.

Кожа моя дряхлой не выглядела, напротив, она стала более гладкой и шелковистой: от вчерашних ожогов и царапин не осталось и следа, а с подбородка исчезли противные прыщики, которые раньше приходилось маскировать с помощью косметики. Волосы в отличие от лица не радовали. Пепельно-русая шевелюра превратилась в спутанную гриву разной длины, и самые короткие пряди доходили почти до колен. Сидя в облаке этого безобразия, я лихорадочно соображала, что делать со столь неожиданной прической, напрочь забыв о присутствующем человеке и о сказанных им словах. Ногти, как ни странно, не отросли, но кое-что на руках все-таки изменилось. Вернее на одной.

Тройная металлическая спираль плотно обвивала правое запястье, но не стесняла движений и была практически не ощутима. Будто кто-то вживил мне под кожу тонкий браслет с крошечными зелеными камешками на концах. Я сжала в кулак пальцы и снова их расслабила, наблюдая за диковинным украшением. Оно плавно перетекало, повторяя движения мышц, и мне подумалось, что этот блестящий металл похож на ртуть. В порыве исследовательского азарта я попыталась подколупнуть средний виток спирали ногтем, но тут же услышала тихое:

— Я бы не советовал.

— Что? — слетело с моих губ прежде, чем пришло осознание. — Вы… ты… погоди-ка… Ты говоришь?!

Наконец-то до меня дошло самое главное! Совершенно незнакомый мне язык стал абсолютно понятным! Ошарашенно похлопав ресницами, я зачем-то попыталась встать, но запуталась в собственных волосах и вспомнила, что до сих пор не удосужилась прикрыться. Щеки мои снова запылали. Это ж как надо было увлечься исследованиями, чтобы забыть и о присутствии нового знакомого, и о своем неприличном виде, и даже о том, что сказал мой спаситель.

КАК?! Как такое возможно? Ладно, английский, немецкий (спасибо дорогостоящим репетиторам), французский (моя личная инициатива), русский (куда же без него, родимого), но откуда в моей голове появился этот чуждый язык, не похожий ни на один из тех, что я когда-либо слышала? Много шипящих звуков и раскатистых длинных гласных, еще какие-то трудно выговариваемые, на мой взгляд, обороты и мягкие переливы буквосочетаний, как отдых после всего перечисленного. Необычно, инородно и… понятно. Более того, мои голосовые связки, как выяснилось, прекрасно справлялись с ранее не произносимыми фразами, будто были с рождения предназначены выговаривать именно их. Разве такое бывает? Еще вчера я страдала из-за языкового барьера, а сегодня… Чудеса, да и только. Тело здорово, общение двустороннее — живи и радуйся, Зоя.

Вытащив из-под себя изрядно помятый плащ, я принялась методично в него заматываться, продолжая искоса посматривать на парня, сосредоточенно нарезающего аппетитные куски запеченного мяса. Не знаю, какого именно, но пахло вкусно. Новое открытие пришло неожиданно и немного развеселило — а ведь он смущен! Кончики ушей горят, как и скулы, карие глаза избегают смотреть на меня. С чего бы? Вчера подобных эмоций с его стороны не наблюдалось. А сегодня рядом со мной сидит сама застенчивость. Любопытно! Старательно сдерживая улыбку, я осторожно поинтересовалась:

— Это моя нагота заставила тебя покраснеть, да? Или ты что-то сделал со мной неприличное во время сна, и теперь тебе стыдно? — Голос, вопреки смыслу, звучал мирно и насмешливо.

Он сверкнул в мою сторону оскорбленным взором и возмущенно заявил:

— Ничего я с тобой не делал! Разве что не позволил твоей нежной коже сгореть до костей от ядовитой слюны маанука.

— Нежной, говоришь? — Моя улыбка стала шире, а парень, окончательно смутившись, отвернулся и с еще большим энтузиазмом принялся кромсать мясо. Если так пойдет и дальше, он превратит его в фарш. — Ну-ну, — примирительно протянула я, подавшись вперед. — Не злись, пожалуйста. У меня к тебе столько вопросов. И есть очень хочется.

Чтобы предотвратить уничтожение нашего завтрака, я положила ладонь на его руку, ту самую, что сжимала нож. Мужские пальцы дрогнули, прикрытые тонкой туникой мышцы напряглись, на лице заиграли желваки, а обращенные на меня глаза полыхнули бешеным золотом. Испуганно отшатнувшись, я сбивчиво пролепетала:

— Не… не надо… слишком мелко… резать больше не надо.

Он перевел взгляд на свой нож, и я тоже посмотрела на него. Лезвие, омытое мясным соком, блестело в свете кристаллического фонаря, принятого мною спросонья за солнце. Тут же возникло видение, как этот острый металл так же мягко и беспрепятственно входит в мое горло. Ироничное настроение как ветром сдуло. И с чего я вдруг осмелела? Может, он вовсе не добра мне желает. Были же мысли вчера, что вылечит и использует в своих корыстных целях. Вот и клеймо уже на руку поставил! Я с ненавистью уставилась на свое запястье, окольцованное тонкими витками спирали. Неужели я теперь принадлежу ему? Спокойный голос парня вывел меня из хоровода панических мыслей.

— Это «Шелест».

— Что? —  переспросила я, исподлобья посмотрев на него. Такая перемена настроения и радовала, и настораживала одновременно.

— «Шелест», — повторил он, чуть улыбнувшись. — Магический браслет, изготовленный  из очень редкого сплава для безопасного и безболезненного изучения языка Тайлаари, сейлин. — Видя, что я его плохо понимаю, собеседник пояснил: — Воздействие этого магического браслета такое же мягкое и приятное для человеческого восприятия, как шелест листвы на ветру. Отсюда и название. Он стал частью твоего организма, как глаза, например, или губы, — задумчивый взгляд рассказчика задержался на моих приоткрытых в немом вопросе устах, — но не пытайся снять его, это может причинить тебе боль и нарушить гармонию, достигнутую во время сна.

Слушая его тихую речь, я размышляла над своими прежними выводами, которые, как это часто бывает, оказались ошибочными. Если парень и являлся выходцем из древних времен, то явно из очень продвинутых «древних».

— Безболезненного и безопасного, значит? — сглотнув, повторила я, мысленно призывая смелость вернуться. Парень утвердительно качнул головой. — А что, бывают и другие… магические браслеты? — с запинкой проговорила я, все больше чувствуя себя Алисой в Стране Чудес.

— Для быстрого освоения чужого языка некоторые маги используют специальные заклинания или зелья. — Молодой человек отошел от стола, оставив нож спокойно лежать на каменной плите рядом с мясной нарезкой. Он опустился на солому возле забившейся в угол меня и, хитро щурясь, спросил: — Боишься?

— Опасаюсь, — не стала лукавить я.

— Напрасно, сейлин, — серьезно сказал он. — Я пришел, чтобы встретить тебя и защитить по дороге в город. Тебе не следует меня опасаться.

— А заклинаний и зелий? — поинтересовалась я, искренне надеясь, что это звучит как шутка. Испытывать терпение визави больше не хотелось, особенно после таких приятных слуху слов о моей сохранности и о его в ней заинтересованности.

— Ну, — легкое пожатие плечами заполнило паузу, — ты уже знаешь Тайлаари, следовательно, экспериментировать с другими способами смысла не имеет.

— А что бывает при таких экспериментах? — спросила я, думая, что с тем же успехом и теми же словами могла бы беседовать с профессором физики, который жил в нашем подъезде.

— Различные побочные эффекты. Сумасшествие, например. Это в лучшем случае. Другие…

— Достаточно, — я слабо улыбнулась, — чую, ничего хорошего ты мне не сообщишь. Слава богам и тебе, меня эти ужасы не коснулись. — Он кивнул, соглашаясь. — Я хочу спросить тебя еще о многом, но прежде всего — как твое имя и… что означает «сейлин»?

— Мое имя Эван, — сказал молодой человек, глядя на меня в упор. — И я готов служить тебе, сейлин, избранная посланница далекого мира, невеста, явившаяся к нам, чтобы исполнить пророчество.

Прозвучало как пафосная реплика из какого-то кинофильма, но меня задело не это.

— К-какое еще п-пророчество? — запинаясь, пробормотала я, нутром чуя, что запахло жареным. И вовсе не от мяса, остывающего на столе.

— Над нашим городом висит древнее проклятие, и снять его может только девушка, пришедшая извне, — спокойно пояснил мой визави, но это лишь добавило вопросов.

— Каким образом? — уточнила я, совладав с выкрутасами собственного голоса.

— Я сказал тебе по этому поводу все, что мне было позволено. — Он виновато потупился, пряча глаза. — Остальное ты узнаешь из уст наместника. — Я хотела возразить, но Эван не дал мне вставить ни слова. — Ты хотела есть, сейлин. Завтрак на столе. Отличное блюдо! — уводя от темы, заявил этот мастер на все руки. — Я сам готовил. Пещерные шестиногие змеи — настоящий деликатес. Попробуй! — Он взял нож, наколол на него кусочек ароматного мяса, после чего подал мне. — Тебе сильно вчера досталось. Извини, что заставил почувствовать неловкость. У меня просто не было выбора. Если бы я не обработал поврежденные места, несколько часов спустя ты потеряла бы большую часть кожных покровов, а такие повреждения восстанавливаются гораздо дольше, чем обычные ссадины и ожоги.

— Все было так плохо? — вздохнула я, задумчиво глядя на угощение. — Особой боли не чувствовалось. Или это от страха? Ведь несколько раз чуть не умерла в процессе общения с… как ты их называл?

— Маануками.

— Угу, с ними, — принимая угощение вместе с ножом, пробормотала я.

— Твою боль притупила коара* — тот напиток, которым я напоил тебя при встрече, помнишь?

Я выдала глубокомысленное «О!» и кивнула.

Желудок недовольно заурчал, требуя немедленной дегустации. Его, похоже, мало волновало, что рептилиями я раньше не питалась, тем более шестиногими. Хм, а разве у змей бывают лапы? Впрочем, неважно! Есть хотелось даже больше, чем умыться и справить утренние потребности. Интересно, голод — это такое своеобразное последствие пережитой нервотрепки или новая особенность моего видоизменившегося организма?

— Ешь, сейлин, ешь — змеи полезны. — Кудрявый кулинар с довольным видом наблюдал за тем, как я снимаю пробу с его угощения. — Коара готовится из трав нижнего города. Только наместник знает ее рецепт, ну… еще повелитель конечно.

— Это какой-то алкогольный напиток с лечебными функциями? — пережевав первый кусочек, спросила я. — После него хотелось летать и танцевать, жаль, тропа была узкая.

Эван рассмеялся, глядя на меня. А я продолжила трапезу. Вкус у странного, но хорошо прожаренного мяса был отменный. Поставлять бы таких «змеек» в питерские рестораны, озолотиться можно. Когда вернусь домой, непременно обдумаю соответствующий бизнес-план и покажу папе. Если, конечно, останется возможность посещать этот мир по собственному желанию. Может, тогда удастся с родительской шеи слезть и начать самой нормально зарабатывать?

Я отложила в сторону недоеденное мясо и грустно вздохнула. Воспоминания о семье, так долго не приходившие, теперь нахлынули горькой волной. Я ведь исчезла со свадьбы! Подставила родных! Опозорила их доброе имя. Никто не поверит в сказку о моих перемещениях сквозь время и пространство, никто и никогда! Единственная разумная версия: капризная невеста сбежала из-под венца и скрылась в неизвестном направлении. Как же гадко все это звучит. И как правдоподобно.

— Коара восстанавливающий эликсир, очень мощный…— объяснял тем временем Эван, но, заметив мое скисшее лицо, замолк. А пару секунд спустя озадаченно спросил: — Ты в порядке, сейлин?

— Зоя, — вставая с заметно примятой соломы, сказала я. — Прости, забыла представиться. Называй меня, пожалуйста, так, — выдавленная улыбка получилась вялой. — Пойду умоюсь да что-нибудь сделаю с этой… — жестом я указала на спутанную шевелюру, большей частью доходившую мне до пят. — С этим кошмаром. Заплести хотя бы попробую.

— Конечно… Зоя. — Он чуть отодвинулся, давая мне беспрепятственно пройти между ним и каменным столом. — Красивое имя, как и ты, — последние слова были сказаны так тихо, что я едва расслышала. Их смысл приятно согревал, отгоняя прочь холод воспоминаний о брошенной семье.

Жизнь продолжалась, и я искренне надеялась, что все еще образуется. Однако сейчас меня больше интересовали вопросы весьма приземленные. Следовало все ж таки спуститься с небес на землю и выяснить, где в этих пещерах находится уборная. Сейлин я или нет, а примитивные потребности организма пока никто не отменял. С ванной, столовой и спальней в одном флаконе я уже познакомилась. Значит, где-то есть и другие необходимые для человека помещения. И… где они?

 

 

Немного позже…

 

В любой неприятной истории должен быть крайний. У меня без него тоже не обошлось. Кто именно? Не я конечно же, и не Эван. Белые всадники? Нет уж! Во всяком случае, не для меня. Судя по тому, что рассказал об их обязанностях мой новый знакомый, я после встречи с ними должна была присоединиться к залежам трупов на каменистой равнине. Так что с меня еще причитается за сохранение жизни и своевременную помощь. Одному насмешливому блондину я точно задолжала… и немало. Однако вернемся к нашим баранам, то есть к поиску виноватого. Списывать все на роковые стечения обстоятельств мне не хотелось, ибо он — виновник этот — был! Именно его усатая морда стояла за всеми неприятностями. Я как живую видела наглую ухмылку на кошачьей физиономии и вызов в изумрудных глазах. Кот-призрак, кот-убийца, кот, которому не поздоровится, если он снова встретится на моем пути. К черту пацифистские взгляды и сочувствие к братьям нашим меньшим! Таких пакостных тварей, как этот отдельно взятый экземпляр, следует отстреливать на месте, без каких-либо угрызений совести.

Я бы с радостью принялась тормошить Эвана на предмет информации, необходимой для поиска хвостатого чудовища, но в процессе нашего плавно текущего разговора выяснилась еще одна малоприятная деталь: парень сжег мои вещи, пока я крепко спала, позволяя «Шелесту» беспрепятственно сливаться с моим телом и сознанием! Всю одежду! Не только лохмотья свадебного платья, но и вполне пригодное для носки нижнее белье, которое можно было просто постирать.  Естественно, от подобной новости мысли о коте испарились, не успев обрести словесную форму. Ощущая себя царевной без лягушачьей кожи, я принялась втолковывать стремительно краснеющему «Эвану-царевичу» все последствия его инициативы.

Идти в город, где давным-давно ждут сейлин, босиком и в мужском плаще на голое тело, который от первого порыва ветра окажется за спиной, желания не было. Демонстрировать местным жителям живую картину в стиле ню — удовольствие сомнительное. В конце концов, если верить утверждениям Эвана, я — избранная, так что и выглядеть надо соответственно. Дальше больше: этот очаровательный болван предложил мне прикрыть наготу волосами, дескать, длина и густота подходящие. Скажите на милость: он что, издевается? Хотя нет… сидит весь красный как рак, сосредоточенный. И все равно ни капли раскаяния в карих глазах, избегающих смотреть в мои. Не пристало, по его скромному разумению, ходить истинной сейлин в таких непотребных лохмотьях, как те, что он содрал с меня вчера. Угу, конечно: лучше голой по округе разгуливать, как король из детской сказки. Тьфу! Упрямый мальчишка со своими убеждениями. Ему-то хорошо, он в одежде. Стоп! А вот и выход.

Мысль, пришедшая в голову, была, без сомнения, правильной. Он виноват, ему и расплачиваться. Длинная туника из плотной белой ткани мне будет совсем как платье. Правда, чересчур широкое, судя по размаху мужских плеч, но за неимением лучшего сойдет. А сверху можно и плащ накинуть для создания романтического образа загадочной гостьи из будущего… то есть из другого мира. И, что самое приятное, при таком раскладе любитель сжигать чужие вещи будет вынужден сопровождать меня в полуголом виде. Смакуя родившийся план мести, я потребовала у Эвана возмещение убытков. Он, выслушав доводы, тяжело вздохнул, но спорить не стал, в очередной раз сказав, что намерен мне служить. Ах, какой покладистый… а какой красивый-то!

Я даже дышать перестала, когда он, расстегнув ремень с кучей тонких цепочек и ножнами, снял через голову тунику и подал ее мне. Мускулистый торс, широкие плечи и бронзовая от загара кожа с золотисто-каштановыми завитками на груди… да за такую модель любой гламурный журнал отстегнул бы приличный гонорар! Мысли-мои-скакуны сделали стремительный вираж от женских фантазий к очередному бизнес-плану, но здравый смысл вовремя осадил этих шустрых «лошадок», вернув меня в реальность.

Эх, какой же все-таки симпатичный сопровождающий мне достался. Парень совершенно не смущался своего вида, я же прикрыла волосами, заплетенными в две путанных косы, вспыхнувшие уши и отвернулась, прижимая к сердцу отданное без боя одеяние. Любопытно, здесь все мужчины такие шикарные, или мне просто повезло? Одеваясь, я невольно уловила запах, исходящий от присвоенной туники. Не пота, нет… скорее, полевых цветов и коровьего молока. Никогда не думала, что парень может так забавно пахнуть. Или это одеколон такой? А-ля «буренки на выпасе».

Прямого покроя туника с короткими рукавами и треугольным вырезом была мне ниже колен. Из скрученного в жгут полотенца, которым вчера меня вытирали, я сделала кушак и опоясала им талию. Длинный из-за моего невысокого роста плащ раскинул широкие фалды до самых щиколоток. Я переплела тонкие веревки на шее и завязала их аккуратным бантиком. Рыхлые из-за отсутствия расчески косы легли поверх черной ткани вдоль спины. Эван заканчивал последние приготовления пред уходом, прибирая на каменном столе и поправляя соломенную лежанку. Эта пещера, как он сказал, уже давно являлась его личной «комнатой отдыха» среди вереницы сквозных туннелей внутри горного кольца, окружавшего Неронг, тот самый загадочный город, куда он собирался меня отвести.

Регулярно получая приказы от наместника, молодой человек ходил встречать потенциальных сейлин в надежде, что хотя бы одной из них удастся пересечь мертвую пустошь со всеми ее сюрпризами. И вчера удача улыбнулась ему, одарив своей милостью заодно и меня. За внешнюю границу скал парню выходить строго воспрещалось. Раз в неделю-две, а бывало, что и раз в месяц он отправлялся в поход, прихватив с собой полную необходимых припасов сумку. И так за годом год. Потому что только Эван мог покидать пределы зачарованного города благодаря текущей в его жилах смешанной крови. Меня эта маленькая подробность очень заинтересовала, но парень больше ничего не рассказал о себе, переключив обсуждение на дела насущные.

Нужно было отправляться в путь, туда, где ждала неизвестность. А так хотелось вернуться домой и… выйти ради разнообразия замуж. Но попытки завести подобный разговор вызывали со стороны Эвана еще большее отторжение, нежели расспросы относительно его родословной или пророчества и моей в нем роли. Поэтому приходилось вытягивать детали по крупицам и, к сожалению, не те, в которых я больше всего нуждалась. Я просто изнывала от неведения. Хотелось выяснить все и сразу, чтобы не ударить в грязь лицом. Ненавижу тайны! Особенно в столь щекотливой ситуации. Но некто очень властный велел Эвану держать язык за зубами, и он, как верный подданный своего господина, именно так и поступал. Я же решила не нервничать раньше времени, а позволить событиям течь своим чередом. Но нехорошие предчувствия продолжали шевелиться в душе, призывая к осторожности. Как бы ни нравился мне этот кареглазый парень, доверять ему полностью я не могла.

Из пространных размышлений вывело странное затишье за спиной. Кристаллический светильник все еще горел, стоя на неровном каменном полу пещеры. Эван, как я поняла, прекрасно видел в темноте, но не спешил убирать «фонарь» из-за меня, которая таким острым зрением, увы, не обладала. И вот сейчас, обернувшись, я узрела странную картину. В ярком сиянии бело-золотых лучей мой новый знакомый стоял на одном колене. Отбросив в сторону дорожную сумку и не пристегнутые к поясу ножны, он покорно склонил голову и тихо поприветствовал кого-то невидимого. Пошарив взглядом по округе на предмет живых существ, я наткнулась на маленькое черное пятно, застывшее на границе полумрака. Не человек, это точно. Может, какое-то священное животное? Сородич нашего недавнего завтрака, например.

Плохо видеть и не сделать при этом операцию было не лучшим моим решением в прошлом. Его последствия тягостным грузом легли на настоящее. Чудом выжившую линзу я потеряла вчера в купальне, и потому сейчас все, что находилось дальше пары метров, казалось мне расплывчатыми силуэтами. Осторожно ступая по холодному полу, я подобралась поближе к неизвестному существу, чтобы утолить свое любопытство и при этом не испортить торжественный момент. Всего пара-тройка мягких шагов, и ноги сами замерли на месте, а накатившую волну недоумения смыл бурный поток ядовитой злобы.

Темная фигура при ближайшем рассмотрении обрела знакомые очертания зеленоглазой твари, заманившей меня в этот жуткий мир. Усатая морда с невозмутимым видом восседала напротив Эвана и бесшумно постукивала по полу длинным хвостом. Я не обратила внимания на то, как поднялся с колена парень и замер в нерешительности, мой взгляд был направлен на поиск какого-нибудь тяжелого предмета. К счастью, камней в пещере хватало, и я, подобрав ближайший, метнула его в точеный силуэт четвероногого мерзавца.

Громкий стук и… никакого эффекта! Эта юркая зараза лишь плавно переместилась левее, подарив мне взор, полный ехидной насмешки. Ну разве кошки ТАК смотрят?! Хотя о чем это я? Передо мной же усатое чудовище с призрачными характеристиками и кровожадными планами относительно моей скромной персоны.

В повисшей тишине раздался повелительный голос Эвана:

— Прекрати!

Я не сразу сообразила, что слова относятся ко мне. Смерив мрачным взглядом парня, вставшего, точно стена, на пути к ненавистному коту, выдала:

— Он заманил меня в эту ловушку. Дай хотя бы душу отвести! Ну… и в меткости потренироваться, — добавила тише.

— Аш-ш-ше-ар-р-р, — то ли прошипел, то ли прорычал собеседник. — Поклонись посланнику Сэн, Зоя. Немедленно! — Его приказной тон мне совершенно не понравился, и я осталась стоять на месте, не меняя позы. Лишь чуть пожала плечами и сложила на груди руки, демонстрируя неповиновение.

К счастью, Эван не стал настаивать. Переключившись на кота, молча ожидающего продолжения спектакля, он извинился за мою невоспитанность, идущую от невежества, после чего наконец заткнулся и вперил настороженный взгляд в мохнатого пришельца.

Надо же… как все запущенно.

Я мрачно улыбнулась и покачала головой, выискивая взглядом более увесистый камушек. Плавное движение, легкий наклон — и вуаля, цель достигнута: темная плитка с рублеными краями легла в мою правую ладонь. Прицелившись по наглой морде, отвернувшейся от меня, я не без удовольствия запустила в нее очередной «снаряд». Тот пролетел через кошачье тело, как через голограмму, и, с размаху угодив в стену, раскололся надвое. Атакованный кот, как и в первый раз, лишь насмешливо прищурился. Он сладко зевнул, сверкнув тонкими белыми клычками, и принял расслабленную позу, развалившись на полу. Трудно задеть твердым предметом призрак, да… но попытаться все же стоило. Ведь он выглядел таким осязаемым.

В мой адрес больше не звучало никаких приказов, и это настораживало. Невинно хлопая ресницами, робко взглянула на парня, чувствуя, что несколько переборщила. И точно, в его глазах не было ярости, лишь невысказанная мука и отчаянье. Такие эмоции я не могла проигнорировать. Скромно потупившись, отступила подальше, давая понять, что на сегодня обстрел закончен. Тем более эту усатую заразу все равно камнями не достать, что и было доказано опытным путем. Кот демонстративно мягко поднялся на лапы и, вальяжно потянувшись, хозяйской походкой прошелся по пещере. Переведя взгляд с меня на Эвана, махнул хвостом, а потом, пренебрежительно фыркнув, исчез. Просто растаял в воздухе, как и тогда, на «кладбище невест».

Парень поднял на меня полные укора глаза и сдавленно проговорил:

— Что же ты наделала, Зоя? — он нервно сглотнул, будто в горле пересохло, и сделал шаг в моем направлении. — Никто не смеет оскорблять посланников Сэн. Никто! Это может вызвать ярость наместника и, что хуже, самого повелителя! Зачем?.. — Он подошел ко мне, глядя сверху вниз, чуть встряхнул за плечи. — Таас ушел разозленным. Это плохо, сейлин. Для нас обоих, — прозвучало так грустно и устало, что моя совесть вспомнила о своем существовании.

— Нет, — покачала головой я, — эта черная бестия ушла довольной, не сомневайся. Ты просто за своими поклонами неправильно истолковал выражение кошачьей физиономии. — Отвечая на немой вопрос собеседника, пояснила: — Плевать ему с высокой колокольни и на брошенный мною камень, и на твои дурацкие приветствия тоже. Он все это подстроил, а теперь развлекается, наблюдая за последствиями содеянного, — я раздраженно фыркнула, воскресив в памяти образ демонического звереныша. — И кстати, кто такая Сэн? — Та, в чьем услужении водятся подобные животные-фантомы, мне заранее не нравилась.

— Не такая, — размышляя над моим предыдущим заявлением, отозвался парень, — такой.