Глава 2
Если хорошенько раскинуть мозгами,
то потом их можно и не собрать.
Парень лет двадцати на вид с искренним восхищением изучал меня, и почему-то я была уверена, что дело вовсе не в моей «ослепительной» внешности. Наверняка он оказался случайным свидетелем той мясорубки, из которой мне немыслимым образом удалось выбраться живой. Не сожрали ящеры, не взорвали белолицые всадники, сама не убилась, по горам ползая, — действительно есть чем восхититься! Незнакомец был красив. Выше меня головы на полторы, с кудрявыми светло-каштановыми волосами, собранными сзади в короткий хвост. Ото лба к затылку до самого скрепляющего жгута тянулись тонкие косички, делавшие прическу более гладкой. Но даже они не могли совладать с непослушными завитками у висков. Крупные черты загорелого лица, массивный подбородок и большие золотисто-карие глаза, неотрывно следящие за каждым моим движением, — ну чего еще можно желать от внешних данных мужчины?
А фигура, м-м-м, просто мечта! Грубая ткань короткого плаща не скрывала ширину его плеч и длину ног, облаченных в штаны темно-коричневого цвета. Короткие сапоги с острыми носами и подозрительно малым количеством швов завершали картину. На руках у этого человека (а мне очень хотелось думать, что он именно человек, а не очередная непонятная двуногая особь) были тонкие бежевые перчатки без строчек и стежков. Их будто «выплавили» из материала, сильно смахивающего на замшу. Дорожная сумка той же расцветки небрежно висела у бедра хозяина. Большая, вместительная и, судя по раздутым бокам, хорошо укомплектованная. Пряжка в виде полумесяца тускло отсвечивала на солнце, вернее на том бело-лиловом диске, который занимал свое законное место на небе.
Пока я блуждала в дебрях собственных размышлений, понемногу отходя от недавних потрясений, выражение лица незнакомца изменилось. На гладком лбу пролегла вертикальная морщинка, золотистые глаза сузились, а красивой формы губы сжались в тревожную линию. Его что-то сильно беспокоило. Откинув край плаща, парень принялся торопливо копаться в своей увесистой сумке, пока не извлек оттуда темный флакон с завинчивающейся крышкой. Я завороженно наблюдала за тем, как движутся его пальцы, как колышутся складки плаща, и очнулась, лишь когда мужская рука, откупорив миниатюрный сосуд, поднесла его к моему рту.
— Э-э-э, нет, — пробормотала я, отвернувшись, и чуть отодвинулась в сторону, держась за край скалы.
— Аш-ш-ше-ар*! — слетевшие с мужских губ слова походили на ругательство, брови парня сдвинулись на переносице, а потемневшие глаза сверкнули золотыми искрами раздражения.
«Убедительно», — подумала я, но желания пить неизвестное снадобье не прибавилось.
Незнакомец шагнул ко мне, нисколько не опасаясь упасть с узкого горного уступа, на котором мы стояли. Невзирая на протесты, грубо взял меня за подбородок и бесцеремонно влил в рот часть темной жидкости, а потом проследил за тем, чтобы я все это проглотила. Пришлось подчиниться. Во-первых, против силы не пойдешь, во-вторых, вкус у напитка оказался очень даже приятным: какая-то хмельная помесь мяты и лимона с чем-то неизвестным. По горлу сразу же разлилась освежающая прохлада, усталость отступила, а вместе с ней притупились боль и жжение, которые напомнили о себе сразу, как только угроза миновала. Глотнув странное зелье, я как будто стала меньше весить. От необычной легкости захотелось танцевать, но слишком узкая каменная площадка остановила меня от этого сумасшедшего порыва. Голова слегка кружилась, как после хорошего вина, а щеки под слоем подсохшей грязи начало чуть заметно покалывать.
Златоглазый лекарь убрал флакон обратно в сумку и улыбнулся, видя отразившиеся на моем лице перемены, потом крепко взял меня за руку и повел за собой. Я даже и не думала сопротивляться. Кем бы ни был этот парень, с ним я чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем одна или в обществе зубастых рептилий, не говоря уже о компании белых всадников. Мы шли по неровной тропе вдоль холодной скалы. Искореженные туфли давили ноги, но снять их я не решалась, прекрасно понимая, что окончательно изрежу ступни. Камни сыпались вниз практически от каждого моего движения, заставляя меня невольно вздрагивать. Спутник, напротив, двигался с кошачьей мягкостью и необычной для его комплекции бесшумностью. Иногда он останавливался, давая мне передохнуть. Это было очень благородно с его стороны и предусмотрительно, ибо мои легкие не привыкли к таким нагрузкам; я искренне побаивалась, что, пережив «кладбище невест» и «звездопад огненных шаров», помру от банальной одышки. А потом мы снова петляли между острых выступов, пробираясь наверх.
Каменистая равнина с высоты выглядела иначе. Кучи костей среди серо-коричневых камней и редкой растительности больше походили на бутафорию, некий извращенный замысел полоумного дизайнера. Композицию дополнял долетающий снизу запах, который за последние часы стал для меня привычным. Органы чувств адаптировались к ситуации и снова начали исправно работать, позволяя воспринимать все, что творилось вокруг. Я искренне удивлялась стойкости собственного организма. Еще вчера меня могло стошнить от одного только вида заплесневелой еды, а сейчас мне, честно говоря, были совершенно безразличны кладбищенские «благовония», не говоря уже о той пахучей дряни, разводы которой по-прежнему покрывали мое тело. Иногда шок — полезная штука…
Спутник настойчивей потянул меня за руку, когда я зазевалась как ворона, изучая окрестности. Кое-где бродили новые ящеры, и мне с безопасного расстояния было жутко интересно разглядывать их силуэты. Парень же, идущий рядом, постоянно всматривался в небо, бросая задумчивые взгляды на черный лес. Напряжение в его пальцах не спадало ни на минуту, лицо приняло сосредоточенное выражение. Пару раз я пыталась завязать разговор, чтобы на языке жестов выведать хотя бы имя своего спасителя. Но он делал знак замолчать, и я подчинялась. Мне хотелось спокойствия и безопасности, поэтому я покорно шла за ним, не приставая больше с расспросами.
Наконец мы добрались до узкого прохода, за которым зияло черное нутро пещеры. Мой спутник решительно потащил меня туда, проигнорировав мою выразительную жестикуляцию и отчаянное мотание головой. В кромешной темноте этот абориген чувствовал себя как рыба в воде. Я же, подавляя дрожь в коленях, цеплялась трясущимися пальцами за его плащ и семенила следом, практически касаясь кончиком носа мужской спины. Пусть мне не пять лет, а почти девятнадцать, но темнота, да еще и в незнакомом мире, доказавшем свою враждебность, вызывала совершенно обоснованный дискомфорт. А парень шел себе вперед, будто знал наизусть каждый участок горного тоннеля. Или просто обладал способностью хорошо видеть в темноте? Спрашивать его об этом смысла не имело, ведь мы, как это ни печально, говорили на разных языках.
В поселении белых всадников…
Их было тринадцать…
Тринадцать тюремщиков, именуемых в Тайлаари азорами, охраняли подступы к городу. Всего тринадцать наемников с разным магическим опытом и потенциалом. Целых тринадцать! Это слишком много для истребления полуживых человеческих женщин, чудом уцелевших в «веселых» игрищах маануков*. Особенно если учесть, что после знакомства с ящерами погибали несчастные жертвы почти всегда. За пятьсот лет сумели уцелеть около сотни девиц, и то только до встречи с белыми всадниками. Время шло, а глупые невесты из разных миров продолжали попадать в ловушку кота-призрака. Они прибывали в это дикое место и погибали, застилая своими разодранными в клочья телами некогда чистую равнину.
Ну да, в первые годы все это служило определенным развлечением блондинистых головорезов, давая им повод для пари и ставок. Но подобная игра давно устарела, перестав приносить удовольствие. А что осталось? Сто-сорок-какая-то попытка проредить популяцию активно плодящихся маануков? Тоже не ново! Да и тупые морды этих чешуйчатых тварей так наивно выражали покорность судьбе, которую для них определяли белолицые повелители, что истреблять их становилось скучно. Животные чуяли магию жизни, которой обладали азоры, и подсознательно тянулись к ней, подчинялись и стремились угодить своим потенциальным хозяевам.
В период подписания контракта с сильнейшими* перспектива хорошо оплачиваемой и не пыльной работы большинству наемников казалась очень хорошей. Сейчас же все сводилось к коротанию похожих друг на друга дней, месяцев, лет… веков, а также к выполнению довольно простых обязательств да тихому озверению, с которым каждый из азоров справлялся по-своему. Однообразие длилось и длилось… до сегодняшнего дня. Вот только изменения, порожденные эйсардом* Кир-Кули, не обрадовали его подчиненных. Напротив, они разозлили и напугали их. Но кто отважится поспорить с предводителем? Тем более с таким, как этот! И пусть в мечтах многие видели его голову нанизанной на шест, в реальности бросить вызов Киру из рода Кули вряд ли кто-то осмелился бы. Достаточно было посмотреть в эти голубые глаза, полные жизни и цвета Силы*, чтобы вспомнить об инстинкте самосохранения, субординации и договоре с сильнейшими. Пункт о том, что именно Кир-Кули возглавляет миссию, был там четко прописан, как, впрочем, и статусы остальных наемников.
Сильнейшие прекрасно знали, КОГО они привлекают для «грязной» работы, и во избежание трений среди исполнителей не поленились обсудить все мелочи прежде, чем заключить сделку и щедро вознаградить авансом тех, кто на нее согласился. Год за годом новая оплата поступала в распоряжение азоров и ложилась мертвым грузом в пыльные тайники каждого. Здесь, в мире, застрявшем на зачаточной стадии развития, подобное богатство не имело никакого веса, разве что в охраняемом городе имелась возможность потратиться, да и то не сильно. А за короткие отпуска, позволявшие покинуть скучную планету и вернуться в лоно цивилизации, спустить весь заработок было сложно. Да и нужно ли? Оставалось копить средства на будущее, чем, собственно, и занимались десять белокожих мужчин и три женщины. Ведь жизненный срок для них, если не лишаться головы, составлял не одно тысячелетие, и не два, а гораздо больше. И так как их жизни в здешних условиях ничто не угрожало, подобные накопления были весьма актуальны. Еще каких-то лет пятьсот — и их сменит другая группа азоров. Вот только как не свихнуться за эти несчастные пять веков?
Но сегодня эйсард одним легким движением руки поставил далеко идущие планы коллег под угрозу. И никто не знал, почему он так глупо поступил, отпустив изрядно помятую невесту на последней охоте. Спросить его об этом те двое, что сопровождали предводителя до главного шарту*, так и не решились. Но вот донести о происшествии эйресарду* по имени Лу-Ла — не поленились.
Лишь только фигура мужчины из рода Кули, самого одаренного и сильного из потрепанных жизнью, но все еще существующих родов древней расы, исчезла за дверью летающего дома, два оставшихся наемника многозначительно переглянулись, злорадно улыбнулись друг другу и ринулись с докладом к его заместительнице. Она обладала магическим потенциалом пятого уровня, о чем красноречиво свидетельствовали ее красно-фиолетовые глаза. Всего лишь фиолетовые, не голубые. Даже Лу из рода Ла не отваживалась на серьезную ссору с Кир-Кули. Раньше никогда.
Пять минут спустя в главном шарту…
Летающий дом встретил хозяина привычным радушием: повсюду царил свежий и чуть горьковатый аромат. Так пахли белые цветы, извилистые стебли которых кое-где украшали стены. По мере продвижения Кир-Кули через арочные проходы широкого коридора наверху вспыхивали светящиеся ленты «плавучих» ламп. Они скользили по изгибам потолка, сопровождая эйсарда до дверей просторной столовой, где на изысканно сервированном столе уже начали потихоньку «вырастать» полукруглые «холмы-контейнеры». Распахнувшись, словно цветочные бутоны, они открывали взору красиво украшенные блюда.
Шарту обладал отличными кулинарными способностями и прекрасным охотничьим потенциалом. Дом-корабль, дом-крепость, дом-кухарка, прачка и прочие необходимые для комфортной жизни профессии. Только у некоторых рас была власть над такими вот живыми сооружениями, способными в одночасье превратиться в невесомое облако, стекающее тонкой струйкой тумана в перстень хозяина.
Создать себе обитель, способную защитить и обогреть, перевезти и накормить, а также исчезнуть без следа, скрывшись в мутной глубине небольшого камня, могли очень немногие маги. Не только знание, но еще и Сила, точнее, ее природа были тому причиной. У Кир-Кули и его соплеменников имелось все необходимое для этого. Где и в каком обличье шлялся главный шарту в отсутствие своего творца, можно было только гадать. Но выставленные на круглом столе яства выглядели очень аппетитно.
«Хорошая охота — повод размяться даже для здания», — с мимолетной улыбкой на белых как мел губах подумал эйсард.
Его верный дом всегда исправно реагировал на телепатический приказ владельца и возвращался в лагерь по первому зову. В остальные часы он, как любой живой организм, занимался домашним хозяйством и другими необходимыми для его поддержания делами.
Приход заместительницы застал Кир-Кули за трапезой. Большое зеркало на стене моментально изменило направленность отражения, отобразив не светлый интерьер комнаты, а нетерпеливое лицо гостьи, стоящей на улице. Без приказа хозяина ни один шарту не опускал крыльцо для визитеров, таковы были правила. Дом безмятежно парил в нескольких метрах над землей, а его владелец с усмешкой сытого хищника разглядывал до боли знакомую внешность той, кого звали Лу-Ла.
Она была по-своему красива. Белая кожа, свойственная их расе, самое темное пятно на лице — графитного оттенка брови, самое яркое — глаза. Большие, красно-фиолетовые, обычно прищуренные и подозрительные, а порой гневные и искрящиеся. Она никогда не умела в достаточной степени контролировать эмоции. Но это не мешало ей быть довольно способной наемницей, уровень мастерства которой высоко ценился в нужных кругах. Эйресард стала частью их команды не сразу, она пришла на замену одного из азоров, отказавшегося от контракта по прошествии пары веков.
Это был единственный случай добровольного ухода наемника. Слишком уж большую неустойку за подобную выходку прописали сильнейшие в договоре. А кому охота, покидая место работы, возвращать нанимателю вдвое больше, чем получил за этот срок? Впрочем, и такой индивид нашелся. Не разделял взгляды эйсарда, потому и предпочел потерять много денег, но остаться с головой на плечах. Ну, а наемники, охраняющие зачарованный город и курирующие единственный возможный путь к нему от стихийного портала*, получили в свои ряды третью женщину с довольно высоким уровнем Силы. И вот эта самая женщина сейчас явилась на порог к предводителю, едва сдерживая свое раздражение.
Продолжая задумчиво изучать отражение заместительницы, кусающей от нетерпения губы, хозяин главного шарту не спешил впускать ее в свой дом, чем нервировал гостью еще сильнее. Ее короткие волосы белоснежными сосульками торчали по бокам сурового лица, из-под их колючего вороха виднелись кончики заостренных ушей, украшенные драгоценными камнями. Красными и фиолетовыми. Под цвет глаз. От середины лба и до самого затылка проходила выбритая полоса шириной в три пальца, она как нельзя лучше подчеркивала идеальную форму черепа.
Лу-Ла нравилась многим мужчинам в их поселении, но для Кир-Кули она всегда оставалась лишь подчиненной. Ей не хватало выдержки и дальновидности, а также заметно хромала такая черта, как хладнокровие. Случись им вступить в реальный бой, эти качества могли стоить эйресарду жизни, как и всем тем, кто входил в их группу. Но… какой бой в этом болоте? Перепуганные безоружные девчонки на пустоши мало походили на достойных противников. А потому недостатки заместителя росли и крепли в подходящих для этого условиях. И ему, эйсарду данного места, они играли на руку. Лу из рода Ла было несложно просчитать, а значит, и легко управлять ею.
Наконец отдав дому мысленный приказ пропустить посетительницу внутрь, Кир-Кули продолжил дегустацию стоящих перед ним блюд. Шарту постарался на славу, как, впрочем, и всегда. Лу-Ла яростным порывом ветра влетела в единственную открытую для нее дверь и замерла, едва переступив порог. Рослая, с неженственно широкими плечами и узким тазом, но при этом гибкая и пластичная, словно горная змея.
— До меня дошли слухи… — начала она, не утруждая себя приветствиями и другими проявлениями вежливости.
— Скорее, добежали, — усмехнулся мужчина, воскресив в памяти физиономии своих спутников, дальнейшие планы которых читались на их белых лбах.
— Опустим эти подробности. — Клыкастая улыбка озарила лицо визитерши — жест примирения, демонстрируемый перед началом раздора. Определенный тактический ход в переговорах с тем, кто сильней, умней и опытней. Что-то вроде невысказанного обещания не доводить дело до ссоры при любом раскладе.
«Эх, Лу-Ла, Лу-Ла… — хмыкнул про себя Кир-Кули. — Пытаясь изображать спокойствие, стоило хоть немного приглушить яростные искры в глазах. Да уж, скрывать эмоции — большое искусство, доступное далеко не всем».
А вслух сказал: — Как скажешь, эйресард, — и продолжил обедать.
Ему и в голову не пришло предложить ей разделить с ним трапезу. Зачем? Правила приличия — пережиток других миров. Здесь, в этой всеми забытой глуши, можно было не зацикливаться на подобных вещах. Так что этикет и все, что к нему прилагалось, шли лесом и куда подальше. И это, по мнению азоров, относилось к приятным сторонам вынужденной изоляции.
— Я бы хотела услышать и твою версию недавнего инцидента! — Нотки недовольства в голосе собеседницы, слышные сквозь тщательно изображаемое дружелюбие, все больше веселили хозяина главного шарту.
— Думаю, она не будет сильно отличаться от той, что ты уже знаешь. — Он лениво потянулся, взяв в руки ромбовидный фужер с кисловатым напитком — фирменным коктейлем его исполнительного дома. — Вряд ли кто-то осмелится оклеветать меня. — Уголок мужского рта выразительно приподнялся, запечатлев на лице кривую ухмылку.
— Ты отпустил девчонку, и она ушла в горы! — констатировала Лу-Ла, не сводя с его лица напряженного взора.
Магическая энергия так и бурлила в ней, стремясь выплеснуться наружу, красно-фиолетовые радужки светились, а по сжатой в кулак руке скользили того же цвета «нити». Эфемерные и слабо мерцающие, но при этом отчетливо различимые на белой коже.
— Да, — сделав глоток, сказал собеседник, — отпустил.
«Раздражение, настороженность, готовность к бою… глупая женщина! Несдержанная, — думал Кир-Кули, искоса наблюдая за гостьей. — Столько лет живет, а до сих пор не научилась контролировать свой темперамент. А ведь он ей говорил…»
— Ты нарушил условия контракта! — Теперь во взгляде эйресарда читался гнев с маленькой примесью страха.
— Разве? — Серые брови мужчины поднялись, демонстрируя удивление, которого на деле не было и в помине. — Такие подробности в договоре с сильнейшими не прописаны.
— Если она достигнет города… — зашипела Лу-Ла, инстинктивно хватаясь за рукоять висящего в ножнах кинжала, длинного и чуть изогнутого. Подобное оружие было традиционным для наемников их расы.
— Ну, не она первая.
Нарочито любуясь переливами темно-красного напитка, Кир-Кули боковым зрением внимательно следил за собеседницей, в тысячный раз отмечая про себя ее неуравновешенность.
— Та невеста стоила всем нам много нервов, — огрызнулась она, опустив тот факт, что именно в ее смену произошла неприятность. — И это была случайность, а сегодня…
— Послушай меня, Лу из рода Ла, успокойся! — Он поставил недопитый фужер и гибкой тенью выскользнул из-за стола. — Я просто хочу немного подкорректировать существующую ситуацию, не более того.
— То есть? — спросила она настороженно.
— Анархия, моя дорогая заместительница. — Теперь пришла его очередь одаривать гостью клыкастой улыбкой, но на мирный жест она явно не тянула. — В прошлый раз мы были заняты попытками прикончить чудом выжившую девицу, теперь же я намерен извлечь пользу от присутствия другой иномирянки на территории зачарованного города.
— Какая польза, Кир-Кули?! Невеста же может нарушить чары, — заявила собеседница, нахмурившись, а ладонь ее, потонув в красно-фиолетовых разводах Силы, опять судорожно сжала рукоять кинжала.
Когда голубоглазый азор медленно двинулся к ней, женщина вся подобралась, точно дикая кошка перед атакой.
«Ну, хоть бы определилась с оружием, — мысленно вздохнул эйсард, оценив ее взвинченное состояние, — либо холодное, либо магическое. А то в потоке энергии за нож хвататься… Тьфу, идиотка!»
— Ну что ты, Лу-Ла, — сказал мужчина, — эта маленькая человеческая девочка ничего не успеет нарушить, — заверил он обманчиво-успокаивающим тоном, ничем не демонстрируя свое мнение о визитерше. — Мы об этом позаботимся. Только на сей раз устранение неугодной невесты я собираюсь поручить кое-кому другому.
— Кому же? — Надо отдать ей должное, ни от его приближения, ни от холодного, будто прозрачный лед, взгляда, эйресард не отступила.
«Ну-ну. Смелая девочка… — мелькнуло в голове предводителя, — и глупая».
— Почтенным горожанам, например, — ответил он на ее вопрос.
— Издеваешься? — На мгновение напряжение покинуло Лу-Ла, и она громко расхохоталась. — Да они голову сложат за эту чужачку, лишь бы избавиться от многовекового проклятия!
— Все зависит от правильно поданной информации. — Кир-Кули остановился в паре шагов от нее и скрестил руки на груди, продолжая изучать визави. — Вместе с проклятием люди потеряют и свои жизни. Надо лишь подсказать горожанам такую версию событий, и несчастной невесте конец. А вместе с ней конец и всему остальному населению, ведь кое-кому не понравится предательство подданных. И, вырезав город, этот кто-то останется один, совсем один. Одного стеречь легче. Особенно если он впадет в спячку. А если нет… мысль о том, что ему будет так же скучно, как и мне, очень согревает душу. — Улыбка коварного лиса заскользила по белым губам, а на лице гостьи отразились минимум понимания и максимум несогласия. — Хотя девушку немного жаль, — вздохнул блондин. О ком именно он это сказал, об обреченной невесте или о своем тугодуме-заместителе, история умалчивала.
— Это лишит нас развлечения, — продолжая хмуриться, проговорила Лу-Ла.
— Надоевшего уже развлечения. Я предлагаю достойную альтернативу.
— Мы торчим тут почти тысячу лет, осталось еще пятьсот — и все, контракт закончится. Ты уверен, что стоит менять устоявшиеся правила, когда две трети срока службы прошли?
— Почему бы и нет? — пожал плечами хозяин дома.
— Полагаю, — она немного помолчала, раздумывая, — ты знаешь, что делаешь.
— Естественно.
— Я не стану тебе перечить, — покорно склонила голову эйресард. — Мы все, как и прежде, будем исполнять твои приказы, Кир из рода Кули, — сказала она, и это была ложь. Такая наглая и фальшивая, что мужчина невольно поморщился, словно уловил неверную ноту в призванной ласкать слух мелодии. Волна раздражения прокатилась по его нервам и затихла, как растревоженная струна, уступив место привычному спокойствию.
Ей не удалось даже охнуть, как коротко остриженная голова с выбритой полосой слетела с плеч и покатилась по полу. Рука в затухающем ореоле красно-фиолетовых искр еще судорожно впивалась в не вытащенное вовремя оружие, а бездыханное тело уже медленно оседало вниз, разбрызгивая алый фонтан крови по серебристому интерьеру столовой.
Пятый уровень силы был далек от седьмого, а мастерство Кир-Кули — на порядок выше, чем у всех его подчиненных. О ловкости же предводителя и о его особом умении заговорить жертве зубы ходили легенды. Самоуверенная баба, неужели она рассчитывала его обмануть своей наигранной покладистостью? После стольких лет службы… Вот же… дура!
— Ты на редкость плохая актриса, Лу-Ла, — вытирая об ее одежду свой длинный клинок, сообщил палач. Он всегда выхватывал кинжал из ножен с молниеносной скоростью и никогда не пускался в пафосные предупреждения о своих намерениях перед тем, кого собирался прикончить. Честь, мораль, благородство — бред! А вот немного порассуждать над хладным трупом противника Кир-Кули вполне мог себе позволить. Звукоизоляция у главного шарту была безупречная, так что его хозяин ничем не рисковал. — Что бы ни значили твои слова, эмоции в глазах выдали тебя с потрохами, эйресард, — одной рукой он поднял ее голову и заглянул в чуть удивленные красно-фиолетовые глаза, в которых больше не теплилась жизнь. Лишь мертвая пустота. — Я знаю, что ты собиралась пообщаться с сильнейшими по экстренному каналу связи*, чтобы доложить о сегодняшнем происшествии. У тебя это на лице было написано, милая. Отличный повод сместить меня и захватить власть, не так ли? — Его усмешка сочилась ядом, таким же опасным, как и тот, которым был покрыт длинный клинок. — Но, увы, мне нужно полное повиновение, а не его неумелая демонстрация. К тому же… — Он бросил взгляд на женское тело, медленно поглощаемое полом, — шарту приступил к уборке мусора. Чистоплотный дом! — Пора преподать урок остальным, а заодно и дать им подходящие объяснения. Намечается большая игра.
Не выпуская из пальцев прядь окровавленных волос мертвой заместительницы, ее убийца ленивой походкой двинулся к выходу, где его ожидали молчаливые наемники. Они прекрасно видели, как, стремительно меняя привычную форму на красно-фиолетовый шар, вспыхнул ярким пламенем и рассыпался миллиардом искр дом Лу из рода Ла. От некогда роскошного здания осталась лишь гора медленно оседающего серого пепла. Это могло означать только одно: связь хозяйки и ее шарту была разорвана. И подтверждение данного факта не заставило себя долго ждать, представ их испуганным, но отнюдь не возмущенным взглядам, когда Кир-Кули, появившись на пороге, продемонстрировал всем результат содеянного.
За долгие века в их маленьком поселении случились всего две замены азоров: один добровольный уход и одна смерть в поединке. Но заместитель эйсарда, несмотря на свой вспыльчивый нрав, умудрялась не влезать в серьезные неприятности, ограничиваясь мелкими трениями с предводителем. А теперь… ее не стало. Вот только разочарования на лицах подчиненных почему-то не было. Лишь напряжение, некоторая растерянность и страх перед будущим, наряду с которым отчетливо проступало одобрение. Побеждает сильнейший. Так было, так есть, и так будет всегда!
— Предательство — неблагодарное дело, — сообщил Кир-Кули, задумчиво улыбаясь. Он окинул голову своей жертвы взором влюбленного маньяка, после чего добавил: — Бедняжка не рассчитала сил, решив потягаться со мной. Как опрометчиво. Ну, а сейчас, — эйсард повернул лицо к застывшим в молчании присутствующим, — послушайте меня! С этого момента жизнь станет интересней, обещаю. — Последняя фраза прозвучала гораздо тише, но от этого не менее убедительно. А потом он начал рассказывать. Спокойно и понятно, словно вел дружескую беседу. Но каждое слово, произносимое им, отдавалось гулким эхом в сознании азоров и оседало клеймом на их памяти. Прав тот, кто сильнее, таков закон жизни. И все они сейчас были готовы подчиниться сильнейшему.
Никто, кроме Кир-Кули и покойницы, не имел доступ к экстренному каналу связи с работодателями. Это означало, что никто больше не мог навредить планам эйсарда, которые, что неудивительно, несколько отличались от версии, выданной товарищам по оружию. Время пока работало в пользу уставшего от непроглядной скуки предводителя. До открытия Ворот* на территории мира, запертого магией сильнейших, оставалось еще около месяца. Чудесно! При таком раскладе ни один из белолицых доносчиков не сможет покинуть это место до назначенной даты, и уж точно никто из них не посмеет встать на пути Кира из рода Кули. Ведь жизнь без головы для представителей их расы невозможна.
В горах…
Небольшая, но глубокая пещера с кристаллическими наростами, живописно свисающими с потолка, оказалась вполне пригодной для привала. Мой неразговорчивый спутник установил светильник возле каменного углубления, куда со стены стекал ручеек, и принялся обустраивать место для отдыха. В тусклом освещении окружающее пространство казалось особенно таинственным и, как ни странно, романтичным. Большой ворох из тонких веток и высушенной соломы, сваленный в самом дальнем углу, сильно походил на лежанку, а несколько сложенных друг на друга плит с неровными краями вполне могли заменить стол.
После вереницы темных тоннелей, где царил пробирающий до костей сквозняк, эту пещеру можно было назвать и теплой, и удобной, и, без сомнения, красивой. Я бы даже добавила «безопасной», потому что, очутившись здесь, смогла избавиться от ощущения чьего-то незримого присутствия. Кромешная тьма, окружавшая нас все время пути, не выдавала чужака, если он вообще был, и мне ничего не оставалось, кроме как следовать за проводником, усилием воли подавляя тревогу. Неприятный запах, исходящий от меня, сопровождал нас, словно верный страж. Я старалась не смущаться, уповая на безвыходность ситуации, парень же не обращал на это внимания. Он нравился мне все больше, но рассчитывать на взаимность из-за моего неприглядного вида не приходилось.
Восьмигранный кристалл размером с мой кулак был закован в ажурный металлический каркас и оттого напоминал причудливый фонарь. Он светился целиком, отбрасывая бело-золотые лучи в разные стороны. Рядом с этой диковинной «лампой» было тепло, как возле костра, но ее яркости хватало лишь на небольшой пятачок, дальние же участки нашего убежища оставались погруженными во мрак. Я сидела между светильником и неглубоким бассейном метра два шириной. Прозрачная вода рассыпалась бликами и журчала, дожидаясь меня. Когда мы пришли сюда, мой спаситель жестом указал на эту созданную природой купальню, всем видом намекая на принятие ледяной ванны. Я колебалась, сидя на корточках рядом с водоемом, лезть в который мне совершенно не хотелось. Немного подумав, я принялась зачерпывать ладонями воду и осторожно споласкивать открытые участки лица и тела, не касаясь тех мест, что прятались под остатками одежды. Бр-р-р, холодно!
Парень тем временем снял свой плащ и распотрошил сумку на предмет съестного. Он также извлек оттуда два пузырька с чудодейственным эликсиром, полотенце и еще парочку каких-то склянок. Ну просто бабушкина аптечка! Все маленькое, прозрачное, с душистым содержимым, травяной аромат которого поплыл по пещере. Закончив со своими делами, мой новый знакомый (если его можно так назвать, учитывая, что мы по-прежнему не представились друг другу) поднялся с соломы и подошел ко мне. Какое-то время он хмуро наблюдал за моими действиями, после чего одним решительным рывком поднял меня на ноги и, отмахнувшись от протестов, сорвал остатки многострадального платья вместе с ни в чем не повинным бюстгальтером. В общую кучу полетели и кружевные «танго», разодранные чулки и слабое подобие туфель.
От такого варварского обращения я потеряла дар речи, но он быстро вернулся, когда этот жестокий человек опустил меня в холодную воду целиком и принялся совсем не нежными движениями смывать остатки желто-зеленой гадости с моей кожи. Я верещала и царапалась, как перепуганная кошка, а он продолжал меня оттирать, что-то недовольно бормоча. Перехватив одной рукой мои запястья, этот изверг избавил от засохшей грязи шею, а потом осторожно ополоснул и обнаженную грудь. Сжавшиеся от холода соски болезненно отреагировали на прикосновение его ладони, что взбесило меня окончательно. С яростным всплеском я вывернулась из мужской хватки и вцепилась зубами в предплечье нахала. На его лице не отразилось никаких эмоций, хотя след от укуса остался, и немаленький. Усмирив меня, парень продолжил мытье, уделяя особое внимание моим ногам. Красные пятна от ожогов, вызванных рвотными массами ящера, кое-где пошли пузырями. Так что зрелище оставляло желать лучшего.
Когда пальцы мучителя заскользили по моим бедрам, я в панике подумала: «Отмоет и изнасилует». Но, взглянув в его потемневшие глаза, решила, что сам он мараться не будет, скорее в рабство меня продаст или на себя пахать заставит, для того небось и притащил в это каменное логово. Дальнейшие размышления были оборваны бесцеремонным погружением моей головы под воду — настала очередь волос, чудом уцелевших благодаря профессиональному лаку убойной фиксации. Хвала парикмахерам! Стоило парню ослабить хватку, чтобы дать мне возможность всплыть, как я снова начала яростно отбиваться от его «заботы». Мне даже стыдно не было, злость оттеснила все прочие чувства. Как смеет этот тип так себя вести?! Это же… это… издевательство над разумным существом, то есть надо мной! Мог бы и объяснить, прежде чем применять такие радикальные меры. Хотя… он, кажется, объяснял.
Наконец мои мучения подошли к своему логическому завершению. Парень вытащил вяло брыкающуюся меня из сильно помутневшей купальни, осторожно отнес в угол, где лежала солома, и поставил на каменный пол рядом с лежанкой. Затем тщательно вытер полотенцем, завернул в свой плащ и уложил на импровизированное ложе. Я все еще дрожала, зубы стучали, сухая трава кололась сквозь ткань, а в душе недовольно ворочалось возмущение. Что ж, я по-прежнему выглядела как жертва кораблекрушения и кислотной атаки одновременно, зато уже не так паршиво пахла, а это для девушки немало. Теплая ткань согревала, как и светящийся кристалл, переставленный ближе. А предложенный кусок хлеба с сыром добавил приятных ощущений к моему послекупальному «оттаиванию».
В лучистых глазах спасителя отражалась забота. Он принялся кормить меня бутербродами, давая запивать еду прохладной водой из плоской фляги. Пузырьки с хмельным напитком и склянки с мазями стояли на каменном «столе», ожидая своей участи. И я почему-то не сомневалась, что все это вскоре будет использовано по назначению. Так и случилось. Когда моя рука мягко отодвинула очередной бутерброд, молодой человек убрал продукты в сумку и придвинул ближе лекарства. Открыл флакон, плеснул его содержимое на раскрытую ладонь и, повернувшись ко мне, начал аккуратно смазывать ранки на моем лице. Как я умудрилась не переломать кости в том жутком приключении с ящерами, не знаю. Видимо, просто повезло.
Сначала мне хотелось отстраниться от новоявленного лекаря, но я быстро передумала, вспомнив о благотворном воздействии жидкости, выпитой некоторое время назад. Был, конечно, соблазн заняться обработкой травм самой, но его пальцы… такие прохладные и чуткие, нежно поглаживали кожу, нанося эликсир, и я отогнала прочь мысли о любой инициативе. Мои веки опустились, тело расслабилось, а мысли, словно мухи в киселе, все медленней ворочались в голове. Мр-р-р… как же хорошо. Вслед за лицом парень смазал волосяную часть моей головы, затем перешел к обработке ушей и шеи. Когда же его руки опустились ниже, я недовольно дернулась и резко открыла глаза. Ну вот, опять меня раздевают, не спросив! Что за наглость? Пусть я далеко не красавица по меркам современного мира: худая, маленькая, лопоухая, да еще и вся в синяках, но ведь и не бессознательный пациент, чтобы моим мнением не интересоваться. Я ударила парня по запястью, когда он попытался стянуть с меня плащ. Хмурый карий взгляд с золотыми искорками недовольства был мне ответом.
— Аше-ар-р-р! — прорычал визави, а мне подумалось, что слышу это не впервой.
— Сама сделаю! — огрызнулась я, потянувшись к пузырьку.
Но лекарь не дал мне двинуться с места, припечатав слишком уж хрупкое для его сильных рук тело к соломенной лежанке. Еще пара коротких словечек то ли наставительного, то ли угрожающего смысла слетела с его губ прежде, чем он продолжил меня раздевать. Я ругалась на русском, проклиная собственную слабость и чужую наглость. Однако это совершенно не мешало новому знакомому размазывать по моему обнаженному телу холодную жидкость. Не глядя мне в глаза, он обрабатывал ожоги, и на лице его не отражалось даже намека на чувства, которые мужчина мог бы испытывать к женщине в таких щекотливых обстоятельствах.
Я в очередной раз подумала, что не нравлюсь ему, и это почему-то вызвало досаду. Ну да, тело девочки-подростка с узкой талией и вторым (с натягом) размером груди на эталон красоты не тянуло. Ладно хоть бедра были, как и положено, девяносто в объеме. Черты лица тонкие, глаза обычные серые, волосы… тоже не без примеси пепельного оттенка. Да уж, мышь мышью, на что тут зариться? Очередной печальный вздох притупил смущение. Ресницы вновь опустились. Сквернословить надоело, и я замолкла. Не изнасилует? Да и черт с ним! Зато хоть подлечит.
Конечно, подобные рассуждения были для меня чересчур, но я тут же списала все на стресс. Мой сексуальный опыт содержал в себе несколько поцелуев и не очень-то тесных объятий с однокурсником, а также бурную ночь с одним из наших ветеринаров, которая началась с ужина при свечах и закончилась разбитой о мужскую голову вазой, так как переводить отношения в горизонтальную плоскость с пьяным кавалером я отказалась. Недоразумение, к счастью, разрешилось миром и дружескими отношениями с пострадавшим, а моя девственность осталась при мне. И лишаться ее насильственным путем, пусть даже и с таким привлекательным парнем, как мой спаситель, не хотелось.
Я не ханжа, нет! Просто мне по жизни не везло с поклонниками. Те, которых больше прельщали родительские деньги, нежели я, вызывали лишь раздражение, а других, кроме все того же ветврача, просто не встречалось. Либо я без отцовского кошелька была не слишком привлекательна, либо все приличные мужчины паслись на каких-то других угодьях. Одним словом, почти до девятнадцати лет я дотянула без каких-либо сексуальных приключений, чему и радовалась тайком от многочисленных знакомых, считавших, что быть девственницей в этом возрасте неприлично.
Мужские пальцы легли на красное пятно, занимавшее едва ли не половину моей грудной клетки. Скользя ниже, они осторожно втерли целебную жидкость в настрадавшуюся кожу, мягко обогнули темную горошину соска, оставляя за собой влажный след эликсира. Я даже дышать перестала, что уж там говорить о возмущении. Ни один мужчина еще не дотрагивался до меня так! Прикосновения лекаря волновали, заставляя волны приятной дрожи расходиться по телу. Но парень, похоже, не замечал моей реакции. И мне ничего не оставалось, кроме как краснеть от смущения, тихо беситься от собственной податливости и молча лежать, тренируя терпение и прочие мало знакомые черты характера.
Подавлять возбуждение было ой как трудно, но и открыто демонстрировать этому человеку свои слабости я не собиралась. Сладкая пытка длилась и длилась: слои ароматной жидкости сменялись чуть резковатыми на запах мазями, а умелые и на удивление нежные мужские руки неустанно скользили по моей коже, втирая лечебные снадобья. Я и не заметила, как в разгар борьбы между злостью и невостребованной сексуальностью провалилась в глубокий сон.
Тем же днем…
Кейли-Оз — белокожая азора с тонкими сильными руками, на которых как перчатки сидели металлические каркасы миниатюрных, но на удивление мощных арбалетов, быстро шла к своему шарту. За спиной ее висел колчан со стрелами, чьи острые трехгранные наконечники были смазаны ядом, а на бедре покачивались ножны. Уровень Силы этой женщины соответствовал третьему, но сегодня глаза ее горели оранжевым огнем гордости и высокомерия. Именно ей эйсард поручил выполнение важной миссии и, что осталось для остальных тайной, посулил за услугу кое-какое личное вознаграждение. Кейли из рода Оз так любила деньги, что не брезговала никакими методами их заработка.
Иногда Кир-Кули приглашал ее в свою постель и щедро за это расплачивался. Жаль только, редко. Такой приятный способ «левого» заработка ей нравился особенно. Остальные мужчины давали меньше. Да и что с них взять? Они ведь имели совсем не те доходы, что предводитель. К тому же были более прижимистыми — каждый копил на будущее, не желая расставаться со своими кровными по пустякам. Кейли-Оз себя пустяком не считала, поэтому спала с этими скрягами исключительно под настроение.
Жизнь представителям их расы давалась лишь раз. Ни один из белолицых магов не был способен к реинкарнации. Бездна поглощала их души, забирая навсегда. С другими обитателями Тайлаари* дела обстояли иначе, они умирали и перерождались. Теряли память прошлых жизней или сохраняли ее, но продолжали существовать в мире живых бесконечно, в то время как соплеменники белокожей азоры довольствовались всего одной попыткой. Поэтому после истечения контракта наемники собирались тратить свои накопления исключительно на себя, а не спускать их на дорогостоящих шлюх из собственной команды. Тем более в Неронге хватало девиц, обмануть и заполучить которых было раз плюнуть.
Эйсард же, по мнению Кейли-Оз, выгодно отличался от остальных. Его поведение многим казалось странным и слишком расточительным, чем азора вовсю пользовалась. Может, власть ему кружила голову, может, «крыша» от скуки ехала — лучница не вникала. Она была горда и довольна тем, что имела. Ведь из трех, точнее, уже двух женщин в поселении только ей удалось стать его любовницей. Хорошо оплачиваемой к тому же! Ее соперница — красноглазая Мира-Нин не имела доступа к телу Кир-Кули и, соответственно, была обделена его щедрыми подарками. Высокая и остролицая наемница четвертого уровня Силы откровенно ненавидела и презирала конкурентку, но это не мешало им сосуществовать рядом век за веком, выполняя обязанности тюремщиков. Да и подзаработать менее разборчивая Мира-Нин вполне могла на других мужчинах в лагере — пусть куш невелик, зато удовольствий предостаточно. А что может быть слаще денег и удовольствий? Только удовольствия, приносящие деньги!
Лучница переступила порог родного шарту, спустившего к ее ногам прозрачную лестницу. Зеленый коридор петлял между комнатами, провожая хозяйку в спальню. Сегодня ей больше не понадобится метательное оружие, лишь нож, спрятанный на бедре, да несколько энергетических «бомб», порожденных ее личными чарами, — так, на всякий случай. При хорошем самочувствии любой из наемников мог без труда создавать подобные шары. Только цвет и мощность разнилась в зависимости от уровня Силы творца.
Подойдя к зеркалу, Кейли-Оз одобрительно кивнула своему отражению. Она обладала спортивным телосложением, симпатичным лицом и длинными белыми волосами, заплетенными в косы, корзиночкой уложенные вокруг головы. Две полоски, выбритые по бокам высокого лба, придавали ее облику хищность. Большие, чуть раскосые глаза цвета рыжего пламени светились самодовольством. А полные белые губы и белесые от природы плавно выгнутые брови, которые она подкрашивала тайком от окружающих, добавляли лицу азоры особую мягкость и чувственность. По мнению Кейли-Оз, она была не просто хороша собой, а очень хороша, если не сказать — прекрасна. Но сегодня ночью ей требовалась иная внешность. Простая, пестрая… человеческая. Смена облика являлась обычным для ее расы процессом, но до чего же приятным! Иллюзии окутывали тело, переплавляли черты, перекрашивали кожу и волосы, создавая искомый образ. М-м-м… Отличное поле для фантазии, а сколько вариаций нарядов можно придумать!
Лучница не сомневалась, что глупые горожане не заметят подмены. Как, впрочем, и всегда. А тот, кто мог бы раскусить ее маскарад, редко появляется в верхнем городе. Однако осторожность прежде всего! Под покровом ночи совершить задуманное будет проще, и усыпить бдительность людей не составит большого труда. До захода Мелирис* еще целых четыре часа, значит, у получившей задание наемницы достаточно времени на приготовления. Так почему бы не поэкспериментировать, подбирая прическу и макияж?
Илин-Ули, недавно вернувшийся с гор, сообщил, что уцелевшая на пустоши девчонка заснула в одной из пещер, куда ее проводил Эван — дефектный продукт знаменитого пророчества. Мальчишка, рождения которого так ждали горожане и так боялись их белокожие тюремщики. Напрасно! Он не оправдал ничьих надежд. Одно из условий было нарушено, и кое-кто обломался. К счастью, не азоры. Подумав об Эване, Кейли-Оз хищно улыбнулась. Симпатичный получился полукровка, жаль только, слишком подозрительный. В противном случае она с удовольствием испробовала бы его в своей постели, прикинувшись одной из смазливых горожанок. Может быть, даже бесплатно.
Отпрыск сильнейшего… как это возбуждает!
Клыкастая усмешка на изменившемся лице женщины стала шире, а в оранжевых глазах заплясал огонек вожделения. Сейчас герой ее сексуальных фантазий обрабатывал раны чужачки из далекого мира. И Кейли-Оз было жутко интересно, чем они еще там займутся, когда пострадавшая наконец очухается? Размышления ее свернули в новое русло, и она, почувствовав укол необоснованной ревности, поморщилась. Зачем эйсард позволил невесте уйти живой? Решил разнообразить охоту, усложнив подступы к добыче? Наверняка. Лучница могла сколько угодно пытаться просчитать действия своего любовника, но это мало приближало ее к разгадке. То, что творилось в голове предводителя, было известно лишь ему одному. Остальные довольствовались версией, которую он им милостиво сообщал.
Илин-Ули — самый древний из наемников, профессиональный следопыт с непревзойденным чутьем и отточенной до идеала способностью бесшумного передвижения, не обладал седьмым уровнем силы, как у Кир-Кули, зато считался лучшим мастером кинжалов среди их группы. Почти лучшим, потому что эйсард и в этом деле превосходил всех своих подчиненных. Зато Илин из рода Ули, прозванный охотником, был незаменим во всем, что касалось слежки. Поэтому его и отправили наблюдать за иномирянкой и встретившим ее Эваном. По возвращении азор рассказал, что парень надел на руку спящей девушке «Шелест»*. Это означало, что сон ее продлится как минимум десять часов, после чего их ждет дорога до города и прочие радости жизни.
Одним словом, на выполнение задания у Кейли-Оз времени было больше чем достаточно, как, впрочем, и на сборы. Повертевшись перед зеркалом, женщина невольно вздохнула. Все-таки жаль, что Кир-Кули запретил им пока убивать чужачку. Охотник мог незаметно прикончить ее еще в горах, но разве он ослушается приказа? Опыт меркнет перед силой — мастер кинжалов не рискнет пойти против универсала, владеющего любым видом оружия с такой виртуозностью, что захватывает дух. Но дело даже не в этом. Представители их белокожей расы были движимы сходными целями и одинаково пренебрежительным отношением ко всем, кто не являлся потенциальным заказчиком. Их можно было понять и даже в общих чертах просчитать. Но эйсард… такого твердого орешка Кейли-Оз еще не встречала. Чего на самом деле хочет от жизни этот мужчина, она не знала. Зато прекрасно понимала, что с ним надо держать ухо востро и никогда… НИКОГДА не спорить! Кое-кто уже поплатился головой за попытку обойти Кир-Кули. Что ж, лучница будет умнее эйресарда. Как и всегда. Ведь именно она, Кейли из рода Оз, сумела за века совместной службы втереться в доверие к голубоглазому блондину с высшим уровнем силы настолько, что он не только приглашал ее переспать, но и давал особые задания.
Сто двенадцать лет назад, когда полуживая невеста из другого мира, потеряв руку и часть лица, умудрилась-таки добраться до Неронга, ее спрятали в подземных лабиринтах нижнего города и провели древний ритуал. Жизни азоров, допустивших оплошность, висели на волоске, так как в договоре с сильнейшими было четко прописано, что главная обязанность их группы — охрана зачарованного города от любых посетителей, не считая самих нанимателей. Невыполнение миссии влекло за собой неминуемую казнь. Никто из наемников не мог проникнуть на скрытую под землей территорию, являвшуюся полноправными владениями могущественного пленника. Там было все пропитано им, его силой, его властью… Никто бы не осмелился сунуться в логово мага, которого многие люди и нелюди сравнивали с богом. Никто… кроме Кир-Кули. До сих пор оставалось тайной, как эйсард умудрился убить ту невесту, что родила на свет Эвана, и вернуться из переделки живым. Азоры и раньше не стремились ссориться с ним, а после этого случая подобное желание у них отпало напрочь. Лу-Ла просто дура, раз решилась пойти против предводителя, и она, без сомнения, получила по заслугам. Злорадная улыбка изогнула губы, ставшие аппетитно-блестящими и вызывающе-красными. Одной соперницей меньше, как это вдохновляло! Кейли-Оз придирчиво осмотрела свой быстро меняющийся силуэт.
— Так, — насмешливо фыркнув, проговорила она. — А ничего получается куколка.
В зеркале отражались необычные метаморфозы, происходящие с ее телом. Фигура уплотнялась, особенно сильно раздаваясь в груди и бедрах, кожа приобретала бронзовый отлив загара, а оранжевые глаза постепенно темнели. Окрасившиеся в светло-русый цвет волосы рассыпались по плечам небрежными локонами, черты лица окончательно изменились, и вскоре на хозяйку шарту из зеркала смотрела человеческая женщина. Яркая, симпатичная, с округлой формой ушей и без какого-либо намека на клыки.
— Повеселимся на славу, — окутанная иллюзией азора подмигнула сама себе темно-карим глазом, в глубине которого плясали рыжие огоньки.